Он столько лет хранил тайны Анны, что и не заметил, как эти тайны облепили всего его, не позволяя ему до самого конца быть честным со своими детьми, и стоит ли ему теперь удивляться, что Элли предпочитает бежать, искать ответы самостоятельно, а не спрашивать его? Пусть он и говорит, что может ее не понимать, но ведь всегда поддерживал, помогал, только вот правду он своей дочери все равно никогда до конца не говорил. Он никому этой правды не говорил, считая, что отношения между ним и Анной — это лишь их забота и детям не нужно знать всех подробностей отношений своих родителей. И все это прекрасно работало. С Харви. Беллой. Но не с Элизабет. Если бы он только заранее понял, что невозможно удержать то, что не хочет быть с тобой, то возможно, он бы выбрал иную тактику. Если бы он заранее понимал, что ему придется расхлебывать в одиночку все дерьмо, что они натворили вместе с Анной, он бы продумал каждый шаг на будущее, что помог бы ему объяснить младшей дочери все тонкости личной жизни ее отца и матери. Пусть бы он и дальше считал, что это не касается никого кроме него и Анны, но заранее подготовленные ответы все же иметь лучше, чем чувствовать, как у тебя из под ног в очередной раз выбивают землю и ты летишь вниз, ударяясь с силой затылком до треска черепа. И эта фантомная боль кажется настолько реальной, что Оскар даже скривился, с тихим стоном себе под нос. В его взгляде появилась растерянность. Да, он понимал, что Элли вероятней всего сможет узнать о болезни своей матери. Эти два года не пройдут впустую, и у нее на руках окажется информация, которую и он мог бы дать, ей и бежать никуда не нужно было. Но о тесте… откуда она могла знать о тесте, конверт с результатом которого, Оскар хранил в сейфе в своем кабинете. Он не выкинул его (а следовало бы). Не разорвал на мелкие клочья. Не сжег. Сохранил среди других документов, храня все за кодовым замком. Комбинация чисел, которые он никому не говорил, а Элли уж тем более. Слоун свел брови, хмуро буравя взглядом дочь. В нем на секунду вновь вскипела злость, что под ее волной, он раздавил сигарету под своими пальцами, растирая табак под подушечками.
Интересно, обратила ли Элли внимание на имя того, кто подал заявку на тест?
Он не хочет впутывать в это Харви. Лишать Элли того, кому она доверяет безоговорочно. Того, в ком она нашла абсолютную поддержку после возращения домой. Ведь Оскар не знает, как именно она может отреагировать, узнав, что это именно ее брат подавал ту заявку на тест ДНК, решая узнать, правда ли Элизабет дочь Оскара.
Оскар прикрыл глаза, покачав головой.
— Какая же ты глупая дурочка, — злость исчезла, ее вытеснило понимание того, куда и от кого Элли бежала, взяв его машину. Он и представить не сможет, что именно она почувствовала, найдя этот тест. Какую боль. Какое разочарование. В НЕМ. Ведь вероятней всего она думает, что это именно он сомневался. И да, он сомневался, узнав об измене Анны. Сложив дни и даты, когда узнал после еще и об ее беременности, но было ли ему когда-нибудь важно, его ли дочь Элизабет или нет? Она была его. Только его. Даже если бы тест показал иное. Он бы никому ее не отдал. Никакого иного мужчину к ней в роли ее отца, он бы не подпустил к ней. И того, с кем Анна трахалась, он скорей бы забил собственными руками до смерти, чем позволил бы ему явиться и дать Элли о себе знать.
— Да, твоя мама изменяла мне. Еще до того, как мы приехали сюда, в Эврику и после, как мы уже осели здесь, уезжая по работе, она ездила и к нему, — он вновь поморщился, но теперь уже не от мифической боли в затылке, а от мерзкого ощущения, что налипает на его легкие при его словах и воспоминаниях, которые он загнал как можно дальше, пытаясь суметь простить Анну за ее измену. И Оскар не любит это вспоминать, но только Элизабет об этом и не знает, — мы с твоей мамой практически развелись. Она связалась с адвокатом, рассказала мне об измене и что хочет начать новую жизнь с другим мужчиной. Такое случается, — он жмет плечами, делая пару шагов от дочери, растирая лицо ладонью, от которой пахло табаком, — но я никогда не сомневался, что ты моя дочь, да и мне плевать, моя кровь в тебе или нет, ты моя, всегда была и будешь только моей дочерью. Я никогда не забуду, как держал тебя маленькой на своих руках впервые. Как засыпал с тобой, укачивая тебя, и как ты начинала плакать, стоило мне только уложить тебя в твою кроватку. А тест… это было от злости и от бессилия. Я и сам не знаю, что именно мне тогда хотелось. Может, мне было просто обидно. Может, я просто не понимал, что именно твоей матери не хватает со мной, хотя после того, как мы приняли решение не разводится, она обещала мне, что с тем мужчиной все покончено, а после того, как сбежала, она поехала к нему. Она была у него. Опять, — он все же не скажет о том, что тест заказывал не он, надеясь, что Элли все же не видела имя своего брата на том бланке (который он уничтожит, как только сегодня вернется домой). Лучше уж пусть и дальше ненавидит его, но не Харви. У Элли должен быть кто-то, кому она будет доверять. Безоговорочно доверять, ища поддержку. И лучше это будет старший брат, чем тот мужчина, которого ее мать, возможно, правда любила и любила по-настоящему, а Оскар лишь цеплялся за их детскую влюбленность, не желая признавать, что ничего больше у них нет.
Он на какой-то момент отвернулся от Элли, говоря в темноту. Ему было стыдно за то, что он так облажался с ее матерью.
— Прости меня, малышка, — Оскар делает то, в чем нуждался в той минуты, как увидел Элли на пороге их столовой. Маленькую Хрупкую. Потерянную. Шагает к ней и кутает в своих объятьях. Она все такая же маленькая и потерянная. Она все тот же маленький комочек, что он купал когда-то и кормил из бутылочки, больше уже не совершая настолько глупых ошибок, что были с Харви или Беллой.
— Я знаю, что тебе больно, знаю и я хотел бы, чтобы у меня была возможность тебе помочь. И я прошу тебя, позволь мне помочь тебе. Не отталкивай меня. Я не враг и никогда им не был. Нам пора начать доверять друг другу. Ты можешь спросить меня о чем угодно, я обещаю, что больше не буду врать и утаивать, а ты расскажешь мне обо всем, что узнала сама, — он так хочет, чтобы она ему поверила. Доверилась. Он больше не может быть для нее чужим.
- Подпись автора
м е ч т а — ф а н т о м
и ж и з н ь — фантом
р а с т а е т, п е п л о м с т а н е т.
ковбой руками хельги
